К концу недели дождь пошел на убыль; перейти через верховья ручья стало проще, и все больше моряков с обеих сторон стали сталкиваться друг с другом. Это привело к первым неприятностям. Подобно остальным китобоям, Эдвардс был чрезвычайно озлоблен тем, что янки сожгли «Бесстрашного Лиса», и когда он встретил американца, то обозвал его сучьим потрохом, черномазым сифилитиком и огрел палкой. Недолго думая, американец пнул обидчика в пах. Через некоторое время их разняли плотник и один из его приятелей, после чего американец удалился, слыша вдогонку крики «Янки-пудель!» и «Держись своей гребучей стороны ручья!», поскольку экипаж «Сюрприза» считал само собой разумеющимся, что вся территория по эту сторону потока принадлежит им. Ручей казался как бы естественной границей, поскольку в тот же день чуть ниже по течению высокий американский мичман с рыжей бородой прогнал со своего берега Блекни, заявив, что если тот еще раз вздумает воровать их припасы, то будет изрезан на наживку.
Но эти инциденты не привлекали к себе особенного внимания, поскольку все ждали воскресенья — первого дня, когда, по словам капитана, можно будет увидеть их корабль. Погода на неделе, хотя вода лилась с неба и хлюпала под ногами, была благоприятна для его возвращения, поскольку ветер ослаб до умеренного и дул с направления зюйд-ост-тень-зюйд, а могучие удары волн прибоя о внешние скалы рифа превратились в постоянный негромкий гул.
В воскресенье капитанская бритва пошла по рукам господ офицеров, в то время как матросы воспользовались двумя хирургическими инструментами, которые не столько брили, сколько больно царапали, но все терпели боль, руководствуясь языческим поверьем, что чем больше они будут страдать, тем скорее увидят свой корабль. Под прикрытием баркаса был установлен алтарь, над которым натянули тент. Кафедру соорудили из носилок и шлюпочной банки, не сколоченных, а связанных вместе. Джек Обри послал записку капитану Палмеру, в которой указал, что если он сам, его офицеры и матросы решат присутствовать на богослужении, то их охотно примут. Однако Палмер отклонил приглашение под тем предлогом, что очень мало его подчиненных исповедуют англиканскую веру. Его ответ был учтив и хорошо изложен. Изложен устно мистером Бучером, поскольку у экипажа «Норфолка» не было ни бумаги, ни пера, как, впрочем, и всего остального. Бучер остался на службу, которая, несмотря на отсутствие богослужебных книг, была доведена надлежащим образом до самого конца. Среди моряков «Сюрприза», оказавшихся на острове, было пятеро из числа самых преданных судовых певчих, остальные подхватывали знакомые гимны и псалмы могучими голосами, которые разносились над лагуной и за пределами рифа. Отец Мартин не рискнул произнести собственную проповедь, а вновь обратился к преподобному Донну, цитируя его тексты, полагаясь на свою память, в остальных случаях перефразируя их. Все присутствующие, кроме двух десятков американцев, сидевших тут и там на противоположном берегу, слышали псалмы прежде, что было большим преимуществом для столь консервативного собрания. Его участники одобряли службу, восхищались ею, слушали ее с той же серьезностью, с какой их глаза обшаривали горизонт, силясь разглядеть на фоне чистого голубого неба пятнышко марселей.
Странно, что такое количество мореходов, привыкших к изменчивости океана и непредвиденности обстоятельств любого плавания, придавали особое значение первому дню, связанному с предсказанием капитана, словно именно этот день обладал каким-то магическим свойством. Но таково было настроение моряков по обоим берегам ручья, и после того, как в воскресенье фрегат не появился, моряки «Сюрприза» почему-то пали духом.
Не появился он ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду, хотя стояла превосходная погода. Джек Обри заметил, что к концу недели Палмер кланялся не так низко, а в пятницу поклон его превратился в небрежный кивок. Приветствие могло означать многое, и не нужно было особой проницательности, чтобы понять: команда «Норфолка» сознавала свою многочисленность (их было в четыре раза больше, чем англичан), с каждым днем ее уверенность в себе крепла, и все труднее было бы принудить Палмера положить конец усиливающейся враждебности его людей, хотя отдельные стычки с драками грозили вылиться во всеобщее побоище.
Джек Обри ел себя поедом. Ему следовало остаться на корабле; его присутствие на суше никак не способствовало исходу предполагаемой хирургической операции, любой из офицеров смог бы заменить его и в остальном. Он вел себя как нервная старая баба. Если же он решил непременно разобраться с Палмером, то надо было прежде всего обратить внимание на приливное течение. Несмотря на ураган, умный моряк заметил бы признаки необычной периодичности этого явления и большую скорость течения в канале. Да и следовало непременно захватить с собой партию морских пехотинцев, а может, даже каронаду. Все оружие, каким располагали моряки «Сюрприза», были его шпага, кортик Блекни, карманный пистолет и отпорный крюк. Разумеется, у матросов были ножи, но ими были вооружены и почти все американцы.
— Вижу, вы беспокоитесь о судьбе «Сюрприза», дружище, — произнес Стивен, когда они с Джеком сели возле хижины, вглядываясь в вечернее море. — Надеюсь, вы не отчаиваетесь в судьбе наших друзей?
— Отчаиваюсь? Упаси Бог! — воскликнул капитан. — Фрегат прочный, с отличными мореходными качествами, а команда у Моуэта из опытных матросов. Я уверен, что если даже он не знал о том злополучном рифе, то, когда тросы порвались, инстинкт заставил его изо всех сил стараться не уходить под ветер. Судя по тому, как изменилось направление ветра, могу предположить, что он обошел банку с севера. Я опасаюсь за злополучную бизань-мачту. Мистер Лэмб того же мнения. Как он сожалеет, что не наложил на нее двойное крепление, пока было время!
— А что, потеря этой мачты будет иметь очень большое значение?
— Нет, если следовать полным курсом, поскольку при попутном ветре она не несет парусов; но если идти в бейдевинд, поворачивать в наветренную сторону, словом, для того, чтобы добраться до этого острова, она совершенно необходима. Если кое-как починенная мачта сломалась, то «Сюрпризу», определенно, пришлось направиться в открытое море. В таком случае он обязательно пошел бы на запад, и Моуэт взял бы курс на Хуахиву.
— Но ведь, поставив новую мачту, он мог бы вернуться?
— Да. Но поиски материала для мачты потребовали бы времени, а поскольку Лэмб и его помощники находятся здесь, то морякам фрегата было бы не так-то просто собрать ее детали, подогнать и поставить. Самое главное, ему пришлось бы много дней идти в бейдевинд против пассата и течения. Вполне возможно, что раньше, чем через месяц, корабль не вернется.
